Рейтинговые книги
Читем онлайн День гнева. Новая сигнальная [сборник Литрес] - Север Феликсович Гансовский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 233 234 235 236 237 238 239 240 241 ... 269
вниз незамеченными – все время было где поставить ногу, схватиться рукой. Карабкался, нагнувшись, как бы по наклонной лестнице. Затем подъем стал круче, пришлось приникнуть грудью к камню. Раздражала неодолимая, тупая жестокость: пробуешь тянуть, но тянешь только себя, толкнул – но лишь себя отталкиваешь. Затем стена стала почти отвесной, и Стван потратил полчаса, осторожно двигаясь вбок, где заметил покатость. Случайно глянул вниз и сразу зарекся. Всего покрыло потом – так далеко уже оказался галечный коврик.

«Какого черта меня всегда несет? Тот раз с пирамидой…»

Теперь кверху полого шло несколько метров. Поднялся медленно. Отдохнул на уступе, стоя, упершись взглядом в трещинки, зазубрины у самого носа. Вверх простерлась крутизна, почти отвесная. Приникнув к скале щекой, грудью, бедрами, слепо нащупывая над головой очередную неровность, стал подтаскивать тело повыше. Не приходилось выбирать направление – просто куда ведет, куда можно.

Выкарабкался еще на одну площадочку, сумел выпрямиться. Едва не потеряв равновесия, пошарил руками наверху, с боков. И убедился, что все гладко. Вот это номер! Он стоял, не смея шевельнуться, ощущая, как легкий ветерок сзади холодит икры. Шум прибоя едва доносился.

Раз невозможно дальше, надо бы назад. Но как согнуться, присесть, если нет пространства? Если на уступе не полностью помещаются ступни. Для этого надо отклониться от скалы, а ему, балансирующему на самой грани, и голову-то страшно откинуть.

Отдохнуть?.. Но он стоит на носочках, на пальцах и с каждой секундой устает все больше.

А тридцати-сорокаметровая пропасть манила, сосала.

Прошла минута… другая… Что дальше?

Автоматически Стван слегка пригнул колени, прыгнул. Правая рука скользнула по ровному, но левой он попал в ямочку с закраиной. Чудо, случай!.. Отчаянно шаря правой, подтянулся на левой. Еще несколько конвульсивных движений, он чуть не сорвался, почти сорвался. Серия дерганий, рывков, и вот Стван на узком косом выступе.

Все тело дрожит. Все-таки нет ничего более бездушно-жестокого, чем высота.

Облизал губы.

«Тише! Не надо ничего говорить».

Полдень застал его в полусотне метров над морем прицепившимся, как насекомое, к обрыву. Цель исчезла – только беспощадная скала и сам он, висящий на ней. Был убежден, что погиб, приготовился в надсадный вой вогнать весь свой ужас, когда будет падать.

Одно утешало – что кратко.

Еще несколько усилий… Не потому, что хотел выше, а просто не мог удерживаться на месте, не за что. Вдруг стало светлее, открылся смутно колеблющийся горизонт.

Он лежал на краю плато. Тихо. Рев прибоя не в силах был подняться сюда. Абсолютная тишина.

Добрался. Влез!

Не поднимая головы, ни одного взгляда вдаль себе не позволив, пролежал ничком полчаса, дыша в горячий камень. И начал спускаться.

Опять была бесконечность пути, непредсказуемые рывки. Но удалось как бы отъединиться от самого себя. Это не он, не личность на стене. Просто тело мучается, готовое упасть, а сознание-то свободно витает рядом. И если тело рухнет, сознание спокойно проводит его до самого конца, до груды окровавленного мяса на гальке.

«Поднимался на отчаянии, слезу на безразличии».

А тело кое-как справлялось. Опять попало на площадочку, где он счел, что кончено, надо бросаться вниз.

– Э-э-эх!

Ноги чуть согнулись в коленях. Прыжок. Десятые доли секунды в полете. И пальцы схватились за край площадочки, а внизу под ступней знакомый выступ. Отсюда скала была уже покатой, путь легче.

Солнце упало за горизонт, когда Стван встал на обкатанные кругляши пляжа. Без мыслей прибрел к воде. Долго пил прямо ртом, слыша, как глотки толчками поднимаются по горлу. Упал тут же на месте, начал засыпать и вдруг застонал, подумав, какой страшный вызов предъявил ему этот берег.

Гнев захлестнул Ствана, давно не испытанный. Всё они! Снова они, ловкие, элегантные, остроумные, информированные, которые заняли все удобные, интересные, престижные места на Земле. Сами сейчас болтают за кофейным столиком на очередном заседании какой-нибудь подкомиссии либо сидят на премьере спектакля, летят на воздушных лыжах… Сами наслаждаются, а он здесь, в глуши, отброшенный за полмиллиарда лет, один перед бушующим прибоем. И завтра ему опять на стену. Туда, где ужас высоты, даже если плотно поставил ноги и уверенно схватился руками. Они вот так, а он вот этак!

Забегал вдоль берега перед темным провалом ночного моря, сжимая кулаки… «Назло я влезу, научусь. Назло!»

Утром он опять был на стене. Опять заставил себя отключиться, оравнодушеть к собственной судьбе.

Так продолжалось неделю. Посмотрев однажды на свое отражение в воде, увидел, что иссох наполовину. На лице резко проступили кости черепа, глаза сияли фанатично.

Но дальше пошло обратным ходом. Перестали кровить пальцы, взялась наращиваться тугая округлость щек. В лазании начал даже находить удовольствие, на стене превращался во что-то вроде хамелеона, способного зацепиться за любую мельчайшую неровность. Приникал к камню, распределялся на нем, почти растекался, почти прилипал.

И наконец настал день, когда, нырнув глубоко, Стван достал со дна последнюю раковину. Поел, неторопливо прошелся узким пляжем. Ловушка перестала быть ловушкой, все теперь оборачивалось приятным и ласковым. Шагнул к стене и, думая о разных разностях, часа через два очутился над бездной, куда не доходит шум прибоя.

Знакомая ложбинка, последний уступ…

Стван одолел его и, повернувшись, сел, спустил ноги вниз.

Море поднялось огромной чашей, синей вблизи, голубеющей вдаль, к горизонту. Вот оттуда он плыл почти без надежды, но все-таки не повернул назад к отмелям.

С водной глади веял ветер, камень был горячим под ним, и Стван неожиданно для себя рассмеялся. А каждый ли из тех, кому он завидовал в прежней жизни, сумел бы проделать вот такой путь, очутиться здесь, наверху?

Встал, повернулся спиной к морю. Он был очень рад, что не соблазнился окинуть этот мир взглядом раньше, когда впечатление было бы испорчено мыслью о том, что надо будет спускаться, страхом.

Гранитное пологое плато лежало перед ним. Вдали слева возвышалось образование вроде половинки яйца, поставленного торчком, светлое, почти белое. Справа камень продавился гигантской, словно стадион, чашей. Затем полоска голубого моря, через него перешеек, ведущий на другую равнину. И над нею снеговое облако – вершина в чистой небесной синеве.

И все. Яйцо, чаша, перешеек. В одном куске, монолите, не разломано. Из-за этой цельности всю панораму можно было бы считать и маленькой, не теряйся безжизненная пустыня далеко в мареве эфира.

Счастлив, кто посетил сей мир

В его минуты роковые…

Стван постоял некоторое время – музыка звучала в ушах.

«Пойду, не боящийся скал. Вглубь кембрийского материка».

Камень, черный под ногой, впереди неуловимыми переходами менял оттенки. Краснел, растекался розовыми озерами, разливался коричневыми лугами. Здесь и

1 ... 233 234 235 236 237 238 239 240 241 ... 269
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу День гнева. Новая сигнальная [сборник Литрес] - Север Феликсович Гансовский бесплатно.
Похожие на День гнева. Новая сигнальная [сборник Литрес] - Север Феликсович Гансовский книги

Оставить комментарий